Сюжет. Воспоминания взрослого человека о событиях детства, точнее — об одном важном эпизоде. Однажды квартирующий в их дома добытчик опалов покончил с собой в машине отца героя. Это послужило началом знакомству мальчика и Лэтти Хемпсток — странной девочки, живущей в мамой и бабушкой на ферме в конце проселка. Лэтти называет свой пруд океаном, в окно бабушкиной спальни всегда светит полная луна, а мама умеет перекраивать собыия, вооружившись портновскими ножницами. Мальчик узнает множество удивительных вещей, побывает в ином мире, столкнется со злом воплоти и рано повзрослеет.

"Маленький желтый умывальник, как раз моего размера..."

Этот роман настолько мой, насколько может быть моим любое произведение Геймана. В том смысле, что Гейман — абсолютно мой автор. Все, что выходит из-под его пера, неизменно оставляет след. Он обладает удивительной манерой письма, своим особенным, неповторимым стилем, чуть ироничным, чуть горьковатым, пряным. Он показывает обычные события под таким углом зрения, под каким мало кому придет в голову их разглядывать.

И "Океан" оказался одним из таких произведений — с солоноватым привкусом слез и океана, с примесью пряных трав и ароматом ушедшего лета. Грусть окутывает этот роман саваном, а послевкусие от прочтения остается горьковатое. Это необыкновенная история, но необыкновенность ее не показная, не наигранная, не явная. Нет, она спрятана в образах, в аллюзиях, в словах, в намеках. Это история о взрослении, о детстве, об одиночестве ребенка, о дружбе и самопожертвовании, о добре и зле, история о спасении и о душе, история грустная, но не лишенная надежды. Это деткая книга для взрослых — история о детстве, но написанная не для детей. И роман этот несколько не характерен для Геймана. Поначалу у меня крутился вопрос: "А где же фирменный слог автора?", но позже он пропадает, стиль Геймана угадывается, просто он не столь явный и нарочитый, как раньше. Он словно бы накрыт покрывалом детской грусти, припорошен воспоминаниями.

Имя главного героя читатель так и не узнает. Возможно, в нем и есть черты самого писателя, но писатели часто вкладывают в своих героев часть своей личности. Имени нет, ибо каждый читатель может увидеть в нем отражение самого себя, своих детских переживаний и страхов. Мальчик этот вполне заурядный, увлеченно читающий о приключениях, любящий домашних животных, лазающий по деревьям и экспериментирующий с набором юного химика. Вот только он одинок. У него есть родные, но до него словно бы никому нет дела. Он остро чувствует свое одиночество. В какой-то момент кажется, что он смирился с этим, найдя утешение в книгах. Но потом некая сила (случай ли? судьба? провидение?) сводят его с Лэтти — девочкой с кучей секретов, знающей об ином мире, принявшей героя радушно и без вопросов, ставшей ему настоящим другом, таким, который готов отдать жизнь во имя его спасения. Эта дружба изменила его, заставила повзрослеть, осознать, что мир не вертится вокруг него, что в мире есть зло и оно ближе, чем кажется.

В романе множество аллюзий, но, увы, увидеть их можно лишь в оригинале или же подкованному читателю. Переводчик сам признается в послесловии, что обратиться к автору он постеснялся, дабы ему не докучать. А между тем, обратиться стоило бы.

Повествование проникнуто тонкой грустью, лиризмом, тепотой воспоминаний о детстве, не всегда безоблачном, но безвозвратно утраченном. Гейман мягко и ненавязчиво вдет своего читателя по реке воспоминаний, заставляя вспомнить что-то из своего собственного полузабытого детства. Роман лишь на первый взгляд кажется простым. Здесь разворачивается целая битва, не только между добром и злом, но и между взрослым и ребенком, верой и неверием, миром фантазий и реальностью. Но победителей и проигравших нет: каждый что-то утратил, но что-то и обрел. Эта книга удивительным образом заставляет читателя, незаметно для него самого, погрузиться в воспоминания о собственном детстве (удивительно, но я вспомнила некоторые давно забытые и зарытые под ворохом проблем и забот детские впечатления и события). Это не добрые рассказы Брэдбери о босоногом детстве Дугласа и запахе одуванчиков, это совсем другая история, с другой тональностью и манерой, с другими акцентами, но оттого не менее трогательная и лиричная.

"Океан" — произведение многогранное, многоликое и неоднозначное. Оно заставляет думать, вспоминать, переживать, оно о чем-то неуловимо нашептывает, окутывая ароматной дымкой свежескошенной травы, солеными морскими бразгами, теплыми лучами солнца и запахом яблочного пирога.

Сюжет. Мальчик по имени Одд после смерти отца отправился в его хижину в лесу и там встретил медведя, лиса и орла, оказавшихся богами из Асгарда. Они поведали ему, что их дом был обманом захвачен Ледяными великанами. Одд отправился в Асгард, чтобы помочь своим новым друзьям.

Милая добрая сказка о том, что чудеса случаются, а добро побеждает, о силе человеческого духа, о власти слова, о мирном решении конфликтов, о мужестве, стойкости и крепости духа, о мудрости, столь неожиданной для ребенка. Сказка учит решать проблемы с помощью собственного ума, силы убеждения. Не все можно решить кулаками, не все нужно ими решать. Из этой повести — живой и яркой — получился бы замечательный мультик, добрый и поучительный. Картины словно бы предстают перед глазами. Однако иллюстраций очень не хватает, тем более что книга для детей.

Одд — странный мальчик, обладатель загадочной улыбки. Его увечье способствовало тому, чтобы он рано повзрослел, осознал ценность жизни. Он не по годам мудр, и это разражает жителей деревни, ведь люди сторонятся тех, кто не похож на них. Он одинок, гибель отца пережил внутри себя, не выдав эмоций. Это насторожило и удивило людей, но на самом деле он переживал свое горе сам, как он привык все переживать — наедине с самим собой. Удивительно, что встреча с говорящими зверями его не поразила, словно это в порядке вещей или же его ничто не способно изумить. Одд отзывчив и отправился помочь застрявшему медведю. Это была своего рода проверка, которую мальчик прошел, а потому был посвящен в тайну зверей — все они были изгнанными богами Асгарда, захваченного ледяным великаном.

Волею судьбы или предопределения идет Одд к судьбоносной встрече, которая изменит его жизнь и его самого, откроет новые горизонты, позволит иначе взглянуть на привычные вещи. Он обрел мудрость, но вряд ли это из-за глотка воды из источника мудрости. Мудрость была присуща ему изначально, он всегда смотрел на мир иначе, не как все.

Мифологическая основа этой повести очень сильна, она вся построена на скандинавских мифах, пронизана духом Эдды и сказаний об асах. Боги предстают здесь вполне характерными и узнаваемыми, обладающими своими неприменными чертами. А вот великан, который должен быть жестоким и враждебным, предстает перед читателем уставшим и стремящимся пойти домой. Беседа Одда с ним напоминает тонкую дипломатию. Как ловко он убедил великана покинуть Асгард, как умело и незаметно подвел его к этому решению, так что даже великан поверил, будто решил это сам. Мифологическая основа есть, но она — декорация. Точного следования каконам северных легенд мы здесь не увидим, да оно и ни к чему. Мифология здесь призвана обыграть и раскрыть образ Одда.

Язык повествования незамысловат, и нет фирменной геймановской иронии, даже слог его и стиль словно бы подернулись дымкой, стали менее яркими и образными, но это не является минусом повести. Она написана в мягкой манере, чувствуется теплота автора по отношению с своему герою. Сказка интересная, в меру динамичная, добрая и легкая, но грустная, по-доброму грустная, философская, однако без навязчивого морализаторства. Она ненавязчиво учит, дает примеры, заставляет думать.

Книга для любителей сказок и скандинавских мифоф, для тех, кто не утратил детской веры в чудеса и говорящих зверей.

Почему наше будущее зависит от чтения.

Выдающийся английский писатель прочитал замечательную лекцию о пользе чтения. Основные выдержки из нее представлены ниже.

Людям важно объяснять, на чьей они стороне и почему, а также пристрастны ли они. Своего рода декларация интересов. Итак, я собираюсь поговорить с вами о чтении. О том, что чтение художественной литературы, чтение для удовольствия является одной из самых важных вещей в жизни человека.
И я, очевидно, очень пристрастен, ведь я писатель, автор художественных текстов. Я пишу и для детей, и для взрослых. Уже около 30 лет я зарабатываю себе на жизнь с помощью слов, по большей части создавая вещи и записывая их. Несомненно я заинтересован, чтобы люди читали, чтобы люди читали художественную литературу, чтобы библиотеки и библиотекари существовали и способствовали любви к чтению и существованию мест, где можно читать.

Так что я пристрастен как писатель. Но я гораздо больше пристрастен как читатель.

Однажды я был в Нью-Йорке и услышал разговор о строительстве частных тюрем — это стремительно развивающаяся индустрия в Америке. Тюремная индустрия должна планировать свой будущий рост — сколько камер им понадобится? Каково будет количество заключенных через 15 лет? И они обнаружили, что могут предсказать все это очень легко, используя простейший алгоритм, основанный на опросах, какой процент 10 и 11-летних не может читать. И, конечно, не может читать для своего удовольствия.

В этом нет прямой зависимости, нельзя сказать, что в образованном обществе нет преступности. Но взаимосвязь между факторами видна.
Я думаю, что самые простые из этих связей происходят из очевидного.

Грамотные люди читают художественную литературу.

цитата

Самый известный современный писатель-фантаст — о новой книге «Океан в конце дороги», силе воображения, астрофизике, детстве и разлуке с Амандой Палмер.

Мне очень понравился роман; кажется, там много про вас.
В нем больше меня, чем во всех остальных моих книгах, — может, за исключением моего графического романа «Мистер Панч», который вышел в 90-х. Само пространство романа повторяет мой мир образца 1968 года. Если бы тогда были Google Maps, я мог бы провести вас повсюду и обо всем рассказать. Ну, кроме того, что я умудрялся напортачить везде, где только было можно.
Что вдохновило вас написать эту историю?
Это довольно странно все вышло. Я начал писать, потому что скучал по жене (Аманде Палмер, певице, экс-лидеру The Dresden Dolls. — Прим. ред.). Она в то время записывала новый альбом в Мельбурне, в Австралии, и планировала оставаться там еще четыре месяца. Знаете, на что это было похоже? Как будто у нее роман с другим мужчиной. Ее «отношения» с песнями были настолько сильными и всепоглощающими, что я где-то там в Англии или во Флориде воспринимался почти как обуза. И я скучал по ней. Но, с другой стороны, прекрасно ее понимал. Я прекрасно знаю, как я сам себя веду, когда увлекаюсь каким-то проек­том. Моя семья уже привыкла, что я пропадаю на месяцы, а потом возвращаюсь — как правило, уже с бородой. Так что я все понимал, но все равно скучал. Тогда я стал писать для нее короткий рассказ, да так и увлекся этим описанием мира моего детства, и обстановкой, и эмоциями. А потом книга стала жить своей собственной жизнью.
То есть дом, описанный в книге, это дом ­вашего детства?
Более-менее. Пейзаж в романе я оставил почти таким же, а события выдумал. Хотя там есть и настоящие истории.
Настоящая история — это которая с самоубийством (один из героев книги совершает самоубийство в автомобиле, открывая доступ сверхъестественной силе в наш мир. — Прим. ред.)?
Да, она как раз действительно основана на реальных событиях. Где-то году в 2003-м я как раз купил свой первый взрослый автомобиль — «мини». Я был просто потрясен размером новой модели, ведь когда мы были маленькие, «мини» тоже были маленькие, а потом как будто новый «мини» стал больше, как и мы сами. Так что в каком-то смысле машина была такой же, как в детстве. И я спросил папу: «А что тогда случилось с тем твоим старым белым «мини»? А он ответил: «Неужели я тебе никогда не рассказывал?» И рассказал мне про человека, который приехал на такси в казино в Брайтоне и все там проиграл. А потом взломал наш «мини» и покончил там с собой прямо на сиденье. На следующий день в шесть утра его заметил молочник на своем грузовике, когда забирал молоко с фермы. Отцу позвонили из местной полиции, чтобы он опознал машину. И в тот же вечер он ее продал. Знаете, все детство я думал — ну почему события из книжек не случаются со мной? А вот одно, оказывается, случилось, и никто из нас, детей, был не в курсе. Мы просто знали, что «мини» пропал и вместо него теперь другая машина.
Книга кажется очень кинематографичной и очень хорошо сконструированной. Удивительно, что вы говорите, что оно само так вышло.
Ее сразу же купили. Я даже не помню, что­бы какую-нибудь другую из моих книг покупали бы так быстро. Я поговорил с моим агентом, и он сказал: «Ну что, может, послать почитать ­режиссерам»? Я ответил: «Эту — посылай». Только я не хочу, чтобы она попала на какую-нибудь огромную кинокомпанию в Голливуде. Пусть это снимет английский режиссер.
Это правда, что члены вашей семьи до сих пор связаны с сайентологическим учением?
Абсолютная правда.
Но не вы сами?
Нет.
А есть в книге какие-то отсылки к сайентологии?
Не думаю. Это не книга о моей семье, потому что это не моя семья. Но это совершенно мой пейзаж и моя обстановка. Покажите мне любое место в книге — и я скажу: да, эта волшебная поляна была на самом деле. И куст рододендронов был. Но родители из книжки — не мои. И мама у меня не работала оптометристом.
Тем не менее у рассказчика с вами много общего. И, кажется, книжки он читает те же, что любили вы.
Ха! Мне на днях позвонила помощница редактора, чтобы рассказать, что она долго гуглила все детские книжки, которые я там упоминаю, чтобы удостовериться, что никакие авторские пра­ва не нарушены. И только потом до нее дошло, что я все эти книжки просто выдумал. «Энджела Брэзил», серия «Шале» — я все это правда читал, но у себя в голове. Тут недавно моя тетя Джейн дала ссылку на что-то интересное, что я сделал, и сказала, что вот, это мой племянник Нил. И кто-то ответил ей: «О, вы, наверное, так им гордитесь. Какой он был в детстве?» И она написала: «Он был очень странным ребенком, на всех семейных торжествах он всегда забирался с книжкой под стол и там сидел». А я и правда прекрасно помню, как перед каждым семейным сборищем — свадьбой, мицвой, неважно, — отец всегда меня обыскивал на предмет, нет ли у меня книги, в том числе и запасной. И если она была, она отбиралась. А потом им надо было следить, чтобы я и на месте не раздобыл какой-нибудь книжки…
В «Океане в конце дороги» многое кру­тится вокруг детей. А что для вас значит быть взрослым?
Это значит, что мне не говорят, что делать. А еще меня в этом смысле волнует тема власти. Деньги дают власть. Детям деньги представляются чем-то непонятным и загадочным. Взрослые придумали какие-то правила, регламентирующие использование этих кусочков металла и бумаги. Зачем их придумали? Почему просто не прекратить ими пользоваться? Женщины знают о мужчинах больше, чем мужчины о женщинах, из-за неравенства в обществе. Так жители оккупированных территорий знают об оккупантах больше, чем те о них. И дети совершенно точно знают больше о взрослых, чем взрослые о детях.
Вы пишете об астрофизике почти как о вере. Астрофизика ведь в некотором смысле и есть наша новая религия, как по-вашему?
Ну это зависит от того, как к ней относиться. Я долгие годы был подписчиком New Scientist, читал про темную материю и все такое. Это все здорово, но я этого совсем не понимал. Не уверен, что и сами авторы статей что-нибудь понимали. И это прекрасно! Именно поэтому я в книгу все это и ввел. Было очень весело. Отчасти я занимался просто писательскими упражнениями. Некоторые абзацы я лет пятнадцать не мог никуда вписать. Например, я очень горжусь сценой, где персонаж находится в океане и все-все знает. Это не так-то просто — по-настоящему убедительно описать мир, в котором рассказчик все понимает во вселенной.
Кто угодно может подглядывать за вашей частной жизнью благодаря вашим откровенным со­общениям в твиттере — особенно про брак с Амандой Палмер. Но все-таки что-то вы на­верняка скрываете?
Разумеется, у меня есть границы дозволенного. Самое дикое в этой ситуации — это жить с человеком, чьи границы дозволенного проходят за много миль от твоих. Недавно у меня был очень непростой разговор с кем-то, кто читал блог Аманды в те дни, когда мы еще только начали встречаться. И мне говорят: «Знаете, так здорово, что вы с Амандой вместе. Когда она написала о том, что она заболела циститом, я знал, что у вас, ребята, все в порядке с сексом!» Я не знал, куда деваться. Это уж точно были не те чужие мысли, о которых мне хотелось бы знать. Но что поделать. Как-то привыкаешь.
Один из основных мотивов всех ваших книг — то, что волшебное сокрыто тонким сло­ем повседневности. После того как вы придумали все эти миры, где боги живут среди нас, вам не стала докучать обычная жизнь? Не хотели бы встретить Одина за барной стойкой?
В нашей жизни меня больше всего восхищает фантазия. Воображение, мечты — это очень важная часть жизни людей, которая, наверное, в конечном счете и делает реальность сносной. Вот возьмите те же деньги. Это же выдумка. Мы говорим, что они ценны, но эту ценность мы же сами и придумали. Или вот в Шотландии сейчас много спорят, быть ли ей частью Великобритании или нет. Но ведь государственные границы — абсолютно воображаемая вещь. Заберитесь повыше и посмотрите на планету сверху — вы не увиди­те никаких линий. Да чего уж там — вот пример еще похлеще. Террористы направляют самолеты во Всемирный торговый центр. Если чуть-чуть над этим призадуматься, вы увидите, что религиозные войны — это ведь примерно из той же реальности, где Один стоит за барной стойкой. Люди готовы убивать, разрушать, перекраивать карту мира, просто чтобы доказать, что их воображаемый друг любит их больше, чем твой воображаемый друг. Все это очень странно. Прелесть фантазии в том, что она позволяет тебе сделать шаг в сторону от повседневной реальности, где мы принимаем воображаемое за настоящее. Понимаете, сколько крови было пролито в религиозных конфликтах до сегодняшнего дня? А бомбы продолжают падать. Люди продолжают терять ­ноги и руки. Так что я думаю, что те, кто думает, что воображаемое не является частью нашей физической реальности, просто ничего не понима­ют в жизни как таковой.

Совсем недавно Нил Гейман написал свою новую книгу «Fortunately, the milk» («К счастью, молоко»). Издательство "АСТ" планирует выпустить ее на русском языке в ближайшее время.

"К счастью, молоко» повествует о том, как папа отправился за молоком, но его похитили инопланетяне, потом пираты, а спасли стегозавры на воздушном шаре.

«FORTUNATELY, THE MILK» – это самая глупая книжка из тех, что я писал», — сообщил Гейман в своем блоге. Однако юные читатели в восторге! История получилась добрая, очаровательная и смешная.

В России книга готовится к изданию с иллюстрациями известного художника Криса Риддела.

http://gaiman.ast.ru/